Кристина Краснянская: "Хороший вкус - это умение выбирать". То есть наши галеристы сами продолжают поддерживать ауру элитарности коллекционирования и создавать некую магию вокруг

С 21 февраля по 30 апреля в московской галерее «Эритаж» пройдет выставка «Постконструктивизм, или Рождение советского ар-деко: Париж - Нью-Йорк - Москва» , проводящая параллели и ищущая пересечения и влияния в искусстве, архитектуре и дизайне в России, Америке и Франции в 1920–30-е годы. Этой экспозицией галерея отмечает свой 10-летний юбилей, в преддверии которого ее основатель Кристина Краснянская рассказала ARTANDHOUSES о различиях между коллекционерами и инвесторами, о вере в «сарафанное радио» и пользе арт-консультантов.

В последние годы вы делали несколько музейных проектов в России, но новости о работе галереи в основном доходили из-за рубежа - об участии в . Почему?

Был период, когда было очень много проектов - я бралась за всё, и мне было важно, чтобы постоянно велась активная выставочная деятельность. Сейчас это менее актуально по нескольким причинам. Со временем всё-таки количество перерастает в качество, и ты уже за всё не хватаешься. Мы делаем достаточно сложные проекты, которые требуют довольно долгой подготовки, в частности, со сбором материала. Поэтому делать их много и часто просто не получается, а делать что-то простое мне не интересно.

Так получилось, что деятельность галереи с фокуса на художниках русского зарубежья - хотя подчеркну, что мы и это направление не забываем и включаем работы в выставки, - плавно перетекла на тему советского дизайна. Но выставки последнего времени тем не менее намного шире: они включают в себя не только дизайн, но и живопись, графику, архитектуру. Мне нравится, что они насыщенные, эклектичные, вижу, что этот выставочный тренд поддерживают и другие. Потому что когда у тебя такого рода экспозиция, то ты можешь увидеть не только что-то вырванное из контекста, а сразу весь контекст.

То есть поэтому, следуя трендам, вы стали работать и с современными художниками?

Конечно, у правильной галереи должен быть определенный фокус, но я, несмотря на то, что мы концентрируемся на первой половине XX века, с удовольствием поддерживаю современных художников. Некоторым даже помогаю с продвижением на Западе: в позапрошлом году курировала проект скульптора Алексея Морозова в Археологическом музее Неаполя. А в прошлом году была сокуратором выставки Оксаны Мась в музее MAGA под Миланом, где ее работы были вписаны в экспозицию мастеров арте повера - Фонтаны, Кастеллани и других. Кстати, патроны этого музея - семья Миссони, и у меня сейчас есть идея сделать выставку об их модном доме в Москве.

William Klein
«Tatiana, Mary Rose and Camels, Picnic, Morocco»
1958

Вашей галерее исполняется десять лет. Как вы считаете, для галереи в России это много или мало?

Учитывая рыночную и политическую конъюнктуру, мне кажется, что это прилично. В мировом контексте, конечно, мало, а для нашего российского - достаточно. Особенно помня о том, что за это время мы пережили несколько кризисов.

Как ваша галерея пережила кризисы?

Первый очень легко. Он, скорее, задел международные аукционные дома, ведь кризис был действительно мировой, и люди не хотели давать вещи для публичных продаж. Второй - тяжелее, так как он был связан с нашими коллекционерами, с нашими политическими и экономическими событиями. Поэтому произошла своего рода ротация: люди, которые много и активно покупали искусство, по тем или иным причинам перестают покупать, но появляются новые покупатели. Наш бизнес так устроен, что галерея должна быть гибким организмом и подстраиваться под обстоятельства. Мне всегда было интересно удержать баланс между коммерческим и кураторским аспектами.

Помню, несколько лет назад вы сетовали на отсутствие в галерее арт-директора. Вы его нашли или продолжаете всё делать сами?

К сожалению, продолжаю сама им быть, хотя регулярно думаю о том, чтобы такой человек появился.

Возвращаясь в прошлое… У вас экономическое и искусствоведческое образование. Учиться на искусствоведа вы пошли целенаправленно, чтобы впоследствии открыть галерею?

Да. Тогда я уже работала в одной частной галерее закрытого типа у своих знакомых. Она специализировалась на классической живописи, а с моим приходом они начали заниматься и современным искусством. Это было великолепное время! Такое поле для маневров, где я могла изучить, как устроена галерея и вообще этот бизнес изнутри. В какой-то момент там даже так сложились обстоятельства, что мне пришлось активно заниматься продажами, вести финансовые дела галереи. Так что это была такая хорошая школа.

Ib Kofod Larsen , легкое кресло, 1950 / Borge Mogensen , софа, 1962

Почему вы тоже решили изначально делать галерею закрытого типа?

Я просто не верю, что у нас по улице ходят коллекционеры, которые заглядывают в окна. Мне кажется, в нашей стране тема коллекционирования до сих пор закрытая, и лучше всего здесь работает «сарафанное радио», наработанный авторитет среди коллекционеров, когда они к тебе возвращаются и тебя рекомендуют. Наверное, это и есть лучшая реклама.

То есть наши галеристы сами продолжают поддерживать ауру элитарности коллекционирования и создавать некую магию вокруг?

Я считаю, что коллекционирование - это и есть магия. И всегда говорю, что клуб коллекционеров - это закрытый клуб и, по сути, удел избранных. Потому что мало иметь много денег и возможность покупать дорогие предметы искусства, даже мало просто прочесть книги, ходить по выставкам и ярмаркам или получить какое-то специальное образование. Ведь поймите, что далеко не все люди готовы и не всех заражает этот дух собирательства. Даже те, которые что-то покупают, не обязательно становятся коллекционерами. Настоящие коллекционеры - очень сложные люди. И, если честно, в чем-то даже одержимые. Они живут этим и совершенно по-другому воспринимают искусство. Потому что искусство - условная категория. Оно не входит в число предметов первой необходимости, даже не входит в число luxury goods , таких как шикарный автомобиль, крупные бриллианты, яхта или дом на Лазурном Берегу. Это то, что нужно почувствовать сердцем, то, на что нужно иметь «глаз» и вкус. Да, можно, ходя по выставкам, запоминать имена и популярные направления, но понимать искусство и коллекционировать, глубоко изучать его тонкости интересно далеко не всем. И способны на это не все. Поэтому клуб этих людей, зараженных «бациллой» коллекционирования, которым нравится в этом вариться, которые ревностно относятся к покупкам друг друга и следят годами за вещами, которым нравится давать свои работы в музеи, чтобы они «жили» какой-то своей жизнью и набирали провенанс, закрыт. Чтобы войти в него, мало просто иметь деньги. Более того, есть известные коллекции, когда люди покупали произведения совсем не за баснословные деньги, просто у них были хорошее чутье и знания, ну и хорошие консультанты.

Вы сейчас описали фигуру, вероятно, канонического страстного коллекционера. Получается, тех, кто собирает в инвестиционных целях, вы коллекционером не считаете?

Я всегда говорю: есть покупатели, а есть коллекционеры. Покупатели - это те, кто покупают искусство в дом, для подарка, иногда под воздействием эмоций, что особенно часто случается на ярмарках. А есть коллекционеры, другая категория, совсем не мифологическая. У нас в стране, например, есть таких человек десять.

Те же, кто покупает в инвестиционных целях, - просто инвесторы. Конечно, в искусстве крутятся большие деньги и многие хотят в это вложить, чтобы потом получить сверхдоход. Но для этого либо надо очень хорошо знать этот рынок, следить за ним не меньше, чем за фондовым, либо иметь рядом опытного консультанта. А лучше одно и другое сразу. Ну и вообще, я считаю, что есть более доходные и менее рисковые виды бизнеса, чем инвестиции в искусство.

Мы когда-то с Мэтью Стивенсоном, тогда главой русского отделения Christie’s, делали лекцию о том, как коллекционировать так, чтобы искусство было всегда ликвидным. Там было пять основных принципов.

Можете их озвучить?

Первое - это имя. Мы не говорим сейчас об инвестициях в emerging art (молодое искусство), а говорим о том, что человек хотел бы свои деньги вложить и если не преумножить, то как минимум сохранить. Это должен быть первый ряд имен.

Второе - это период. Потому что у любого художника есть период расцвета, а есть менее интересные - начало, когда он еще не сформировался, закат творчества. Важно понимать, что ты покупаешь лучший период этого автора.

Третье - сюжет. Должен быть узнаваемый сюжет, который характеризует этого художника, и в работе должны быть все его, скажем так, фишки. Если перед вами работа Пикассо и вы не узнаете, что это его рука, не нужно покупать с точки зрения инвестиций.

Четвертый - очень интересный параметр. Есть такое понятие: wallpower . Это значит, что работа должна быть эффектной. Даже, например, если это картина позднего Магритта, не лучшего периода, но если она эффектная, то может быть в дальнейшем хорошо реализована.

И последний пункт - это состояние работы и провенанс. Тут нужно смотреть сохранность произведения, вмешательство или нет реставраторов. И ее происхождение: кому она принадлежала, где выставлялась или в какой авторитетной галерее приобреталась.

Если этим нехитрым правилам следовать, то, мне кажется, успех вашим вложениям обеспечен.

David Dubois
«Strap table»
2014

Для чего же тогда будут нужны арт-консультанты?

Ну, не так легко этими правилами пользоваться (смеется). Нужно тратить огромное количество времени на изучение вопросов, причем по каждому художнику отдельно. И для того, чтобы обрести нужный объем информации, нужно, вероятно, полностью отключиться от своего основного дела.

Как появилось название вашей галереи?

Очень просто: мне хотелось дать название, чтобы, с одной стороны, оно было международным, а с другой - несло бы в себе смысл. И слово «эритаж» показалось универсальным, как говорят, с хорошей кармой.

Вы начинали с художников русского зарубежья, сейчас ушли в советский дизайн - всё наше наследие, да. А почему стали сюда привозить вещи зарубежных дизайнеров?

Еще когда я начинала, я поняла, что у нас в стране вообще не заполнена ниша под названием «коллекционный дизайн». И много лет назад я сделала выставку только западных вещей такого рода. Показала там лучшие хрестоматийные объекты, как антикварные, так и через весь XX век до современных дизайнеров Мартена Баса и Фабио Новембре. Мне было интересно посмотреть на реакцию людей, но тогда немногие оказались к этому готовы. Сегодня, к счастью, уже несколько человек такими вещами занимаются.

Мы же, особенно на этой выставке к юбилею галереи, сосредоточены на советском дизайне в широком международном контексте - стараемся показать, как влияла Америка и Франция на СССР, что оттуда к нам пришло и что есть аутентичного в советском дизайне.

Советский дизайн вы активно показываете на Западе. Как местные коллекционеры реагируют?

Западные музеи очень заинтересованы, и я веду ряд переговоров о показе. А коллекционерам нравится, но ведут себя настороженно - очень мало за рубежом литературы об этом. Хотя кроме русских покупателей у нас появились клиенты из Германии и Швейцарии, один француз с русскими корнями, и, надеюсь, появятся из Италии.

В Музее архитектуры проходит выставка «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму». На ней показаны редкие предметы мебели и декоративно-прикладного искусства прошлого века. Создатель экспозиции и директор галереи «Эритаж» Кристина Краснянская рассказала «ВД» о правильном коллекционировании советских вещей, трендах сегодняшнего арт-рынка и необходимости в Москве Музея дизайна.

Кристина Краснянская. Источник: промо

Шедевры советского дизайна
Наша выставка отличается от многочисленных экспозиций на темы советской истории и быта. Она не о быте, она об искусстве. В залах представлены очень редкие, единичные, авторские вещи. Главный герой, конечно, — мебель. Но параллельно представлены еще и фарфор, и лаки, и текстиль данного периода.

Советский дизайн сегодня, безусловно, заслуживает музея и достоин стать объектом коллекционирования. Конечно, когда на аукционе «Сотбис» продают картины импрессионистов или русские шедевры, об этом все говорят, пишут наши СМИ. Когда же проходят аукционы по дизайну, информации и резонанс намного меньше. А между тем и цены, и встречающиеся на этих торгах шедевры не ниже уровнем.

Павильон СССР на Международной выставке 1939 г. в Нью-Йорке. . Источник: фонд Государственного музея архитектуры имени А.В. Щусева

Эпохи и стили
Мы постоянно пытаемся изменить сложившееся отношение к советскому дизайну как к чему-то, что несет с собой негативную энергетику. Конечно, это было драматичное время. Но те, кто начинает собирать, втягиваются, видят нюансы, замечают, как время меняло стиль жизни. Например, эпоха после смерти Сталина — «эпоха оттепели», время хрущевок, новых стандартов. Появилось малогабаритное жилье, под которое приходилось приспосабливать мебель. Наблюдать за этой сменой форм — невероятно интересно.

выставка «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму». Источник: промо

Сталинская роскошь
Наверное, самый эффектный раздел на выставке — это сталинский советский ампир. У нас показаны раритетные вещи из Театра Советской Арми и, экспериментальная ваза из мастерской Мухиной 1940-х гг., чертежи ваз Бориса Смирнова (любимого дизайнера Сталина)…

выставка «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму». Источник: промо

И даже в этом пафосном и имперском мире случались удивительные казусы. Взять, например, потрясающее панно Исидора Фрих-Хара, которое выстроено по принципу иконы всех святых. Однажды у нас была его полутораметровая скульптура целующихся взасос русского и европейского рабочих под красным знаменем с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Помните, все возмущались изображенными целующимися милиционерами, сделанным в начале 2000-х, — а тут 1937 год!

Павильон СССР на Всемирной выставке в 1958 г. в Брюсселе. Источник: фонд Государственного музея архитектуры имени А.В. Щусева

Кому нужны вещи из хрущевок?
В собирании вещей всегда присутствует элемент личной памяти. Взять, например, мебель 1960-х годов, которая нравится моему поколению 30-летних. Но она совершенно не нравится моим родителям. Им с нею приходилось жить не в лучших условиях. Но для знатока или серьезного коллекционера, кроме ностальгии и воспоминаний, есть еще тенденции арт-рынка. Люди, которые, как говорится, в тренде, знают, что 1960-е сейчас на гребне волны. У нас же было то же самое, просто многое забыто. По счастью еще жив Юрий Васильевич Случевский, один из ведущих дизайнеров того времени.

выставка «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму».

Возвращение утраченного культурного наследия России - магистральное направление в работе галереи «Эритаж». С 2011 года галерея формирует коллекцию авторского западного и советского дизайна. В 2012 и 2011 она стала первой и единственной российской галереей, приглашенной для участия в Design Miami / Basel. Февральская выставка в Музее Архитектуры «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму 1920 - 1960-е» - плод грандиозной кураторской работы. Выставка впервые в истории во всей полноте представляет зрителям не просто советский дизайн, но антикварные предметы музейного уровня.

Кристина Краснянская, искусствовед, коллекционер, владелица и арт-директор международной арт-галереи «Эритаж», куратор выставочного проекта «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму 1920 - 1960-е».

Кристина, расскажите, пожалуйста, нашим читателем о кураторском замысле. В чем заключается основная концепция проекта?

В пяти анфиладных залах музея представлено в общей сложности около двух сотен предметов интерьера, включая мебель, пластику, посуду, ткани и проч. Концептуальным кураторским решением мы разделили экспозицию на стили и направления: пять залов - пять эпох - пять стилей. Когда мы изначально стали заниматься проектом, я столкнулась с тем, что в принципе, на Западе, кроме русского авангарда и советского конструктивизма, никто ничего не знает о советском дизайне. Впрочем, то же самое, увы, происходит по большому счету и у нас. К сожалению, так устроена наша ментальность, при смене, что называется, вех, у нас уничтожалась всё, все материальные памятники предыдущей эпохи. Мало что осталось и от наследия, под названием советский дизайн. Больше повезло архитектуре. За те четыре года, пока занималась проектом, совершенно неожиданно для себя я открыла целый пласт стилей, эпох, направлений. Некоторые существовали параллельно. Некоторые сменяли друг друга. Наша выставка имеет абсолютный историко-культурологический акцент.

С чего начинается экспозиция?

Выставка начинается с зала, посвященного конструктивизму. Здесь представлены редкие образцы мебели, выполненные по проекту Бориса Иофана для его знаменитого «Дома на набережной» (1927-1931), в котором архитектор полностью разработал все интерьеры. Здесь также представлена агитационная мебель (1930-е годы), например, гарнитур, выполненный по проекту архитектора Игоря Крестовского для смоленского дома-коммуны «Хлеба коммунизма». Естественно, все стили и направления связаны с процессами, происходящими в государстве. Из песни, что называется, слов не выкинешь. Приход новой личности, смена курса, всегда влияла на быт, на архитектуру, на дизайн. Теперь агитационная мебель стала раритетом и несколько аутентичных предметов из Дома Коммуны в экспозиции - большая удача! Вещи, представленные в проекте, происходят не только из нашей галерейной коллекции, но из частных и музейных собраний, в том числе, из Музея Декоративно-прикладного искусства, из Музея Архитектуры. В МУАРЕ мы, что называется, провели разведку боем и нашли очень интересные вещи, вроде фотографий.

Диван из сета мебели "Хлеба коммунизма". Игорь Крестовский и Артель "Ленинец" - 1937

Второй зал?

Второй зал посвящен советскому ар деко. Стиль ар деко, его советский вариант, своими корнями уходит в конструктивизм. Здесь есть отличные экземпляры, например, мебель, сделанная в 1930-х годах по проекту Николая Лансере для Музея В.И. Ленина в
Ленинграде, размещенного в Мраморном дворце. Что особенно интересно, Лансере проектировал этот мебельный комплект, сидя в ГУЛАГе, в «шарашке», в «Особом конструкторско-техническом бюро». В этом зале представлены также великолепные образцы советского агитационного Веджвуда, что очень интересно.

Третий зал?

В третьем зале есть потрясающие предметы дизайна 30-х годов, например, холодильник. Сегодня трудно понять, что это именно холодильник. У этого холодильника, кстати, даже есть надпись, что он подарен некому чекисту Морозову. В этом же зале представлены и чертежи любимого сталинского архитектора-дизайнера Бориса Смирнова.

Четвертый зал?

В этом зале - советский ампир. Здесь во всей красе предстают вещи Карена Алабяна, создателя Театра Красной Армии. Мебель сталинского ампира показана также уникальными экземплярами: креслом-трансформером и радиолой, которые были изготовлены по заказу ленинградского кировского Театра оперы и балета (Мариинка) в подарок Михаилу Ивановичу Калинину. Вещи разные, интересные, все сопровождаться графикой, фотографиями.

Радиола. 1940

И последний, пятый зал?

Последний зал посвящен набирающему обороты, модному ныне советскому модернизму, функционализму 1960-х. Здесь главной темой является космос. Это время лаконичной, функциональной мебели, которая должна была встраиваться в хрущевки. Советский модернизм, представленный работами дизайнеров 1950-1960-х
годов, продолжил традиции авангарда. Пример - чертежи мебели Юрия Случевского, с его оригинальной модульной системой, регулирующей высоту и ширину конструкции, ориентированной на рост человека.
Плотно поработав со Строгоновской академией, с Юрием Случевским, который в конце 1950-х годов имел в Строгоновке экспериментальное производство, мы наглядно увидели, как в период оттепели дизайнеры вдохновлялись именно авангардом 10-20-х годов. Безусловно, существовала преемственность! Такова концепция.

Стеллаж (1960-е, дуб, 125х90х24 см, из ряда мебели, сделанной специально для образцовой квартиры в московском районе Черемушки)

Что можно еще сказать об экспозиции, в том числе, о дизайнерском ее решении?

Выставка объединена единым художественным решением. На пол мы положили супрематические фигуры из ковролина, которые связывают в общую композицию все пять залов. В экспозиции акцент сделан, конечно же, на мебель, хотя есть и Палех, и фарфор, и стекло, и агитационный текстиль. Но главным героем, безусловно, является мебель. У нас представлены уникальные, коллекционные предметы, которые найти нынче крайне сложно. Это авторская мебель. Это большая редкость, с провенансом, с историей. Чтобы зрителям было более комфортно смотреть выставку, мы выпустили путеводитель.

Насколько выставка полезна для профессионалов?

Она очень полезна и для дизайнеров, и для архитекторов, и для декораторов. Она уничтожает белое пятно в истории отечественного дизайна. Выставка - настоящий источник вдохновения, понимание базы… Надо сказать, что наши заказчики, наконец-то перестают бояться старых вещей в интерьере. И выставка еще раз этому способствует. Живой интерьер - это эклектичный интерьер, где стулья из разных эпох соседствуют с современным искусством и антикварным комодом. Если бы я занималась интерьерами профильно, как декоратор, то сочиняла бы именно такие интерьеры, а особенный акцент делала на советском дизайне.

Николай Лансере. Кресло. 1932

Кристина, скажите, с чего начиналась ваша галерейная коллекция дизайна? Это всегда интересно.

Надо сказать, что мы уже собрали коллекцию на маленький, но качественный музейчик, четыре года собираем! Началось же все очень смешно, с Иофана. Когда делали проект, посвященный авангарду и пост-авангарду для Базеля, нам в руки попал иофановский стул. На наш стенд пришла американка, которая стала на нем ужасно прыгать. Сердце мое зашлось, мы стул огородили и повесили табличку: не садится! руками не трогать! не продается! Так вот и началась наша коллекция. Все получилось очень концептуально. Стул - это же архитектура!

Кресло (

Выставка проходит в Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева,. (Анфилада главного здания) до 22 марта.

Фото: АНТОН ЗЕМЛЯНОЙ Стиль: КАТЯ КЛИМОВА

Смаковать победу на финише легко — куда сложнее первым начать забег. Но трудности Кристину Краснянскую никогда не смущали. Мы встретились с основательницей «Эритажа», недавно отпраздновавшей десятилетие своей галереи и уже давно доказавшей всему миру, что дизайн в СССР был.

«Дизайн в Советском Союзе? Ты шутишь?» — удивленный возглас основателя и куратора Design Miami / Basel Крейга Робинса владелица галереи «Эритаж» запомнила на всю жизнь. Шесть лет назад, когда она решила показывать советский дизайн в Базеле, возникали и другие вопросы, сводившиеся к пресловутому: «Зачем тебе это нужно?» Но Кристина всегда знала зачем. Она вообще из тех людей, кто сначала берется за матчасть, а уже потом бросается в омут с головой, так что эту историю успеха даже скептик не смог бы объяснить чистым везением. «Я понятия не имела, как на нас отреагируют, — вспоминает галеристка. — Помню, мы привезли полутораметровую скульптуру — целующихся взасос русского и европейского рабочих под красным знаменем с надписью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» У меня спрашивали: «Это что, contemporary art?» Нет, говорю, не contemporary — 37-й год». Краснянская уверена, что тогда, во время подготовки дебютного базельского проекта, ничего бы не получилось без помощи Юрия Васильевича Случевского: профессор Строгановки и создатель первой корпусной мебели в СССР стал ее верным помощником и консультантом. «Мы понимали, что авангардистских объектов у нас почти не осталось. Но есть конструктивизм, который, по сути, является поздним авангардом. Возникла идея диалога конструктивизма с эстетикой 60-х — периода, когда дизайнеры и архитекторы обращались все к тому же авангарду и баухаузу». План не просто сработал, а выстрелил с оглушительной силой — и в Россию галеристка вернулась с хвалебными рецензиями The Guardian, Wallpaper и The Daily Telegraph, хором назвавших участи «Эритажа» чуть ли не главным событием ярмарки. «Если бы мне сказали, что будет ТАК, ни за что бы не поверила, — улыбается собеседница. — Мы ведь стали первопроходцами: двигались с закрытыми глазами в темноте».

С ролью первопроходца Кристина справляется ловко. А началось все с художников русского зарубежья. «Конечно, мы не открыли Америку, уж простите за каламбур. До нас были галереи «Наши художники», «Элизиум», «Акварель». В 1995-м в Третьяковке прошла важная выставка «Они унесли с собой Россию» — живопись, графика и архивные материалы, собранные французским профессором Ренэ Герра. Поднялся целый пласт имен: Исаев, Пожедаев, Поляков, де Сталь. Но одно дело — экспозиция в музее, и совсем другое — частная галерея, которая должна зарабатывать. Это сегодня за полотнами художников- эмигрантов охотятся коллекционеры, а тогда их мало кто знал. Знали Шагала, Кандинского, Явленского, Гончарову с Ларионовым. Но стоило сделать шаг в сторону — сплошь белые пятна. Так что перед нами стояло много задач, и главная среди них — просветительская: объяснить, кто все эти люди и почему их работы — правильная инвестиция. И вот мы открыли экспозицию Андрея Михайловича Ланского. Небольшую, но очень объемную: ранние вещи, мозаика, коллажи, лирическая абстракция. Реакция была просто wow! Это один из любимых моих проектов: во‑ первых, он дебютный, а во- вторых, очень показательный — таких синкретических выставок мы придумали очень много за десять лет».

Кстати, о десятилетии: его в «Эритаже» отметили ужином в исполнении Владимира Мухина и экспозицией, посвященной советскому ар деко. «Мы с куратором Сашей Селивановой выбрали крошечный временной отрезок — с 1932-го по 1937-й, — поясняет галеристка. — Решили показать квазистиль: уже не авангард, но еще не ампир». Подготовка к июньскому Базелю тоже идет вовсю. Краснянская повезет агитационное искусство 20−30-х: мебель, фарфор, ковры, стекло. А еще в планах производство реплик советской мебели и проекты со знаменитыми арт-институциями. «Хочу сотрудничать с Фондом Prada», — мечтательно говорит она. Звучит громко, но для Кристины нет ничего невозможного. Ее экспонатами восхищается Норман Фостер, а лучшие московские музеи доверяют «Эритажу» свои коллекции. Она курирует выставку в миланском Museo MAGA и помогает нашим художникам стать звездами на международной арене. Даже вне рабочих стен эта хрупкая девушка успевает столько, что начинаешь подозревать ее в телепортации: сегодня изучает ретроспективу Кабакова в Лондоне, завтра аплодирует Курентзису в Москве. Так и хочется спросить адскую банальность: «Вы хотя бы иногда отдыхаете? Нужно же освобождать голову!» «Конечно, нужно, — подхватывает она. — Для этого есть самолеты. На днях вот перечитывала «По ком звонит колокол». И знаете что? Книга отлично запараллелилась с нашим недавним проектом на тему Гражданской войны в Испании. Ой, я, кажется, опять о работе, да?»

Топ-модель, телеведущая и актриса. После получения звания «Best comers girl in Russia» по версии Fashion TV, полетела покорять Париж. И это ей удалось - Полина подписала контракты с Домами Dior, Roberto Cavalli, Jitrois, Levi’s. А в качестве beauty-модели Полина успела поработать с L’Oreal и Feraud, став лицом успешных рекламных кампаний прославленных брендов.

Пару месяцев назад я была на мероприятии, посвящённом открытию выставки известного художника русского зарубежья Георгия Артемова в «Эритаже». Вся богемная Москва и влиятельные люди столицы собрались в этой галерее. Нас приветствовала владелица галереи, чье имя широко известно в бизнес и fashon-кругах, красивая девушка с обаятельной улыбкой, - Кристина Краснянская. В тот самый вечер у меня родилась идея записать интервью с Кристиной, поговорить с ней о ее галерее, о том насколько тяжело добиться призвания и, конечно, о творчестве русских художников.

: Кристина я рада тебя видеть. Всем известен перевод названия галереи «Эритаж», что значит «Наследие». Я знаю, что в галерее проходят выставки только русских художников, чем обусловлен такой выбор?

Кристина Краснянская : Тем, что у галереи есть официальная концепция. Суть в том, что мы работаем с художниками русского зарубежья, с теми, кто иммигрировал во время революции или до нее. Безусловно, их творчество является нашим наследием. К большому сожалению, оно было потеряно до определённого периода. Задача нашей галереи восстановить это, показав миру, что это русские художники. Например, Марк Шагал до 1985 года во всех галереях подписывался как французский художник. На тот момент было забыто, что он выходец из России. Сейчас вещи Шагала русского периода на рынке ценятся гораздо больше чем французского. Он прожил долгую жизнь знаменитого художника, без малого 100 лет, и творил до конца своих дней. Всегда стоит помнить, что наше русское «Наследие» - это огромный список как знаменитых имен, таких как Марк Шагал, Василий Кандинский, Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Константин Коровин, Борис Григорьев, так и менее известных художников: Георгий Артемов, Борис Анисфельд, Андрэ Ланской, Серж Поляков, Георгий Пожедаев, Леопольд Сюрваж, Серж Шаршун и многие другие, которые относительно недавно стали открытием для коллекционеров. Вообще, существует понятие искусство этнического рынка. Группа этих художников выходит за эти рамки. Однако широко известен тот факт, что русские стараются покупать русское искусство, скандинавы - скандинавское, американцы - американское и так далее.

: А чем это обосновано?

Кристина Краснянская : Желанием иметь произведения художников, олицетворяющих нацию, искусство, знакомое с детства, не раз увиденное в национальных музеях. Здесь срабатывает элемент своего рода патриотизма в том числе. Каждый коллекционер чаще всего начинает покупать то, что принадлежит наследию его родной страны. Художники, которыми занимается галерея, интересны тем, что они имеют русскую школу, русские корни, однако вместе с тем представлены в собраниях мировых музеев. Эти имена находятся в коллекциях не только русских, но и западных коллекционеров. Это русские художники с мировым именем. Василий Кандинский, Марк Шагал, Наум Габо, Алексей Явленский уже давно продаются на торгах импрессионистов, и нигде в мире, никто не позиционирует их как русских художников. Поэтому для галереи было важно, во-первых, возвращение в Россию нашего наследия. Во-вторых, не надо забывать, что эти художники также являются неотъемлемой частью мирового наследия. Поэтому их работы еще и очень хорошее вложение для коллекционеров. Возьмем, например, выставку Артемова, которая сейчас проходит у нас в «Эритаже». Впервые я познакомилась с его произведениями во французской галерее. Когда я увидела его деревянное панно, представленное там, то была в восторге. Узнав его стоимость, я подумала, что названная цена рассчитана на русских покупателей, но я ошиблась. Панно купили французы, к тому же за очень короткий срок. Если посмотреть историю работ Георгия Артемова, то можно увидеть, что он много работал для французских заказчиков, как и Андрэ Ланской. Французская галерея la Carré сделала имя Ланскому наряду с такими знаменитыми художниками, как Фернан Леже и Рауль Дюфи.

: Выбирая коллекции ты как профессионал опираешься на свой вкус?

Кристина Краснянская : Да. У меня нет арт-директора, поэтому эту роль выполняю я. Моя мечта - чтобы все работало само, без моего постоянного участия. Но, к сожалению, это практически невозможно. С одной стороны это, конечно, замечательно, но с другой тяжело. Ты находишься в состоянии постоянного напряжения и ответственности за свое дело и людей, которые с тобой работают. Раньше я считала, что свой бизнес - это свобода. Это большое заблуждение.

: Бывая у тебя на мероприятиях, я заметила, что твои клиенты и друзья внимательно прислушиваются к твоему мнению. Это замечательно, поскольку ты можешь помочь создать правильную коллекцию со всех точек зрения. Со стороны материальной, в качестве хорошего вложения, так и со стороны духовно-энергетической. Не ощущаешь ли ты своего рода гордость, что к тебе прислушиваются?

Кристина Краснянская : За все это время я поняла, что работа галериста это в каком-то смысле еще и работа психолога. Было разное время, и долгий путь к тому, что у меня сейчас есть. Когда я начинала продавать искусство, немногие хотели покупать у меня. У людей, которые серьезно занимаются этим, тратят большие деньги, есть свои консультанты и, естественно, вопрос доверия опыту и профессионализму очень важен. Я для себя уяснила два постулата: первый, мне никогда не должно быть стыдно за то, что я продаю, человек не должен разочаровываться и возвращаться, и второй, я никогда не давлю на людей, ничего не «впихиваю» и даже консультирую своих клиентов при покупках через других арт-дилеров или галереи. Твоя честность и профессионализм заключается в том, чтобы грамотно вести человека, давая ему правильные советы. Наш бизнес очень тонок, поскольку продать яхту или хорошую машину легче, чем продать искусство, так как искусство не несет никакой утилитарной функции. В России большинство коллекционеров делает выбор по сей день в пользу классического искусства. Гораздо сложнее обстоит дело с абстракцией, не фигуративной живописью, и очень сложно с актуальным, концептуальным современным искусством. Это очень интересная работа, ведь рассказывая и донося до человека информацию, ты начинаешь его образовывать, развивать, менять его эстетическое восприятие, делая его, скажем, шире. Очень важен «насмотренный ряд». Ведь если человек не смотрит выставки, не получает вместе с увиденным новую информацию, он не развивается. Вообще, существует стандартный путь коллекционера: от классических пейзажей к современному искусству...

: Это правда, но большинство людей, к сожалению, относятся к современному искусству по принципу «Почему это столько стоит, ведь я тоже так могу».

Кристина Краснянская : Как правило, это связано с недостатком информации и подготовки. Когда постепенно погружаешься в тему, то начинаешь лучше разбираться. Все просто на самом деле. У художника есть два инструмента - это форма и содержание. И игра с этими двумя инструментами и их вариациями длится 500 лет. Под формой мы понимаем «как это сделано»: живопись, графика, скульптура, рельеф, контррельеф, инсталляция и т. п., вплоть до перформанса и видео-арта. Содержание - это тема, послание художника обществу. Искусство должно иметь диалог со зрителем. Возьмем, к примеру, экспрессионизм, казалось бы, направление сформировалась как итог первой мировой войны, когда превалировали такие эмоции как боль, разочарование и отчаяние. Задача художников состояла в том, чтобы отразить это время, передать эти эмоции через холст, а не показать красивую картинку с радостным колоритом, как у импрессионистов. В этот момент появились такие художники, как Эгон Шиле и Эдвард Мунк. Картины, которых прекрасны по своему, но отличаются от привычного видения красоты.

: В картинах данных художников действительно много боли. Когда у меня в жизни происходит какая-то неприятность, всегда всплывает в голове картина Эдварда Мунка «Крик».

Кристина Краснянская : Сегодня в искусстве нужен куратор, который становится переводчиком, разъяснителем для зрителя идеи художника. Хотя, на мой взгляд, искусство должно напрямую говорить со зрителем.

: Я с тобой согласна. Возьмем, к примеру, «Черный квадрат» Казимира Малевича. Эпатировав публику таким произведением, он открыл дорогу фантазии и свободе мыслей относительно того, что хотел донести до зрителя.

Кристина Краснянская : Малевич совсем другая тема. Это русский авангард, одна из самых востребованных и поэтому подделываемых тем в мире искусства. Художники, которые пришли к беспредметности, освоили все ступени, все стили, все направления. Малевич, пройдя этот путь, стал по сути родоначальником минимализма. Он обнулил форму.

: Твоей галерее уже шесть лет, ты чувствуешь, что хочешь заниматься этим направлением всю жизнь?

Кристина Краснянская : Знаешь, мне очень нравится то, чем я занимаюсь сейчас. Возможно, я в дальнейшем буду менять форму данного направления, как-то развиваться, расти, выходя за пределы галереи. Я не из тех, кто загадывает на десять лет вперед. Мир искусства многогранен, галерея одна из них. Это очень затратный бизнес, но дает возможность для многих интересных проектов, креатива, кураторской работы и продвижения на международный рынок, участия в международных проектах. Мы стали первой и пока единственной русской галереей, которая выставляется на Design Miami Basel. Представляем еще одно направление, которым я уже несколько лет увлеченно занимаюсь - коллекционный дизайн. Мы были и в Майами и в Базеле. В Россию я привожу предметы дизайна западных авторов, а в Базель - советский дизайн. Когда я начинала, мне все говорили, что это никому не нужно. Я очень рисковала и переживала, как наш проект будет воспринят коллекционерами мирового уровня и западными СМИ. Но все сложилось так удачно. Сегодня мы дружим с мировыми музеями и имеем прекрасные отклики в западной прессе.

: В начале твоего пути, многие обсуждали поддержку твоих родителей в создании галереи. Ты молодец, и каждый год доказываешь, что ты профессионал в своем деле, а не просто дочь своих родителей. Не было обидно, что так говорили?

Кристина Краснянская : Я всегда понимала, что у людей будет ассоциация с моей семьей, и это определенная аксиома. Я очень горжусь своей фамилией, если мне нужно использовать свое имя, то я всегда это делаю. Но при всем этом я сама по себе. Безусловно, у меня был стартовый капитал. Когда я нашла место под галерею и предложила отцу, он мне сказал, что это безумие. После всех переговоров я сказала, что не знаю, каким успехом будет пользоваться галерея, но площадка ликвидная, а значит мы ничего не потерям. Он со мной согласился. До этого я проработала в закрытой галерее 1,5 года, и это был хороший старт в создании своего дела. Еще у меня был опыт дилерской работы, так что я уже понимала кое-что в этой деятельности. Разочарование было в другом. Когда я начала этим заниматься, то думала, что знакомые и друзья, которые собирают искусство, сразу начнут покупать у меня. Но народ приходил, улыбался и ничего особо не покупал.. Сейчас я понимаю, почему. У людей, которые вкладывают деньги в искусство, уже есть доверенные лица, консультанты, а я - девочка, которая только начала этим заниматься, и опыт которой не внушал должного доверия.

Моя первая серьезная сделка состоялась так. Однажды я ходила по очередной выставке в Париже, расстроенная, и встретила своего знакомого. Он уже активно покупал искусство в то время и неплохо в нем разбирался. Он спросил, что есть интересного у меня в галерее, а на тот момент у меня были две очень хорошие серьезные работы. Он попросил привезти их к нему в офис и, увидев полотна, решил купить, даже особо не торгуясь. Таким был мой первый успех, и шаг за шагом люди стали доверять моему мнению.

: А как ты продвигаешь галерею?

Кристина Краснянская : Касательно PR, я никогда не работаю с агентствами, только с людьми. Это правильно, потому что PR является точечной системой. Я помню свою первую глянцевую фотоссесию, которая была для Harper’s Bazaar. Там был потрясающий фотограф, съемка длилась 6 часов. Через пару дней, когда я увидела результат, то была немного в шоке. Фотошопом мое лицо было изменено до неузнаваемости. Таким было мое первое появление в глянце. После этого было много всего... Я очень горжусь интервью в Wallpaper* Magazine. Выпуск был посвящен России, в нем были представлены лучшие в своем деле профессионалы. Аркадий Новиков за вклад в ресторанный бизнес, Дарья Жукова за лучший центр современного искусства, Ольга Свиблова, как человек связанный с фотографией, и я как олицетворение дизайна в России. Это было очень приятно и важно для меня.

: Хорошо, а касательно женских слабостей, что ты любишь?

Кристина Краснянская : Я не буду оригинальной, если скажу, что обожаю сумки, туфли и пальто. При всем этом я очень спокойно отношусь к ювелирным украшениям, больше люблю одежду. Когда мне что-то дарят, я предпочитаю, чтобы это был АРТ, нежели драгоценности. Так что меняю Graff на Пабло Пикассо.